То, что человек — носитель языка, не есть гарантия, что он грамотно напишет текст песни или поможет вам исправить ваш. потому что:
человек может быть носителем, но степень его владения языком невысокая. Представьте, например, как ваш одноклассник Вася, троечник из школы в условном Таганроге, помогает американцу посмотреть написанный им текст...
человек может быть носителем языка, у него довольно высокая степень владения языком, но низкий уровень нормы относительно текстов песен, написанных иностранцами («ты и так молодец, что на иностранном языке написал, я бы и так не смог, не буду излишне докапываться, я понимаю, что ты имел в виду — этого достаточно, как это улучшить я все равно не знаю, поэтому скажу тебе, что это достаточно хорошо»)
человек— носитель языка, у него довольно высокая степень владения языком, высокий уровень нормы в языке, но низкий — способности/желания давать продуктивную обратную связь: он стесняется говорить о негативном / не хочет тратить свое время больше, чем необходимо) («и так сойдет»)
lyrics — это художественный текст, где может быть разная степень поэтичности. нужен человек, который способен понимать именно грани художественного языка.
среди людей с художественным языковым мышлением тоже может встречаться разное восприятие. сравним на русском: я пишу "ютуб", хоть правильно ютьюб (и кого-то это кринжит). спокойно говорю "на районе", хоть корректно "в районе" и людей более старшего поколения (не по возрасту, по ригидности) это может бомбить. но неироничные "позвОнишь", "обнял/поцеловал", "приветули", "человечек" и многое другое — маркер того, что мы "с человечком" из разных культурных пластов.
даже среди коллег-сонграйтеров, что на русском, что на английском, я регулярно встречаю разный уровень чувствительности и допустимости разных выражений и того, что для них "достаточно хорошо".
Мне доводилось видеть (и править) тексты, написанные (или «одобренные») американцами и шведами. Не все американцы и шведы по умолчанию — хорошие сонграйтеры. ("Не все чернокожие хорошо поют".) Непросто объяснить русскому артисту, который не свободно владеет английским, что то, что ему написал или окейнул носитель языка, — не есть крутой текст (там бывает разная степень грубости ошибок или отсутствие грубых ошибок, но просто текст по итогу пресный / банальный / никакой / generic). Особенно если сам артист сильнее как исполнитель, чем как автор.
Мне доводилось показывать свои тексты носителям из разных стран с разной чувствительностью к языку. Например, мой друг канадский журналист с шестью Пулитцерами (ладно, премией NNA, это канадский аналог Пулитцера, два из которых — за исследовательские работы, которые я со-продюсировала) — любитель сослаться на poetic license («я художник, я так вижу»). Канадцы вообще супервежливые и по 15 раз извиняются за все и не скажут вам, даже если вы прилюдно опростоволосились. Мы можем 6 раз обсуждать нюансы в употреблении двух вариантов грамматической конструкции. Были случаи, когда кто-то говорил мне "так нельзя", а потом выяснялось, что когда я расскажу бэкстори и нюансы, что я осознаю уровень игры слов и это намеренный ход — то "ааа, да, можно, ничего себе, я не подумал, это гениально". (Конечно же, были и случаи когда что-то неудачно и так правда нельзя сказать, это не считывается, тогда это исправляется и забывается).
На фидбек-сессии с Пэм Шейн и Ричардом Харрисом 12 человек из 15 (носители языка) не знали слова «mentress» (мы разбирали мою «If You Mean It») и думали, что я его выдумала и оно неправильно, им пришлось гуглить. Один человек из 15 подставил под сомнение валидность выражения precipice of hell (спасибо ему! потому что я тоже долго его со всеми обсуждала, сама не была уверена, все нейтивы мои окейнули, я смирилась и пошла дальше, хотя это интуитивно тоже чутка из серии "и ее изумрудные брови колосятся под знаком луны").
Тексты песен — тонкая работа, про смыслы. (Да, не всегда, иногда тяп-ляп — и нормально). Но там, где хочется "простыми словами о глубоком, элегантно и в рифму" — это скорее большой труд))